На днях на сайте «Русская Планета» появилась статья Евгения Скобликова под названием «В чем ошибаются Глазьев и Катасонов». Основной тезис автора статьи, экономиста из Пензы, — известные отечественные экономисты Сергей Глазьев и Валентин Катасонов игнорируют «объективный характер» экономических законов…

С подобного рода критикой мне приходится встречаться достаточно часто. Поэтому, пользуясь случаем, отвечаю Евгению Скобликову. Но полагаю, что с ответом познакомятся многие, и рассчитываю, что ответ позволит широкой аудитории лишний раз задуматься над тем, что такое «экономика», «экономическая наука», «экономические законы».

О том, что в сфере экономики нет никаких «объективных» законов, я пишу в каждой второй своей книге. Мой оппонент Евгений Скобликов утверждает, что познакомился с моим двухтомником («О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном»). Но ведь там я постарался предельно внятно и просто объяснить читателю мою позицию по поводу «объективности» экономических законов.

Особо стоит обратить внимание на главу 7 «"Смерть экономики" и кое-что об "экономической филологии"». В ней, между прочим, содержатся убийственные оценки так называемой «экономической науки», которые в свое время дал известный шведский публицист, журналист и общественный деятель Айвор Бенсон (я их заимствовал из его книги «Фактор сионизма»). Окончательный вывод шведа звучит жестко: «Коротко можно ответить так: экономика — лженаука». Чтобы немного смягчить такую оценку, скажу, что Бенсон делает такой вывод в отношении той «науки», которая официально навязывается обществу и которая изобретает разного рода «объективные» законы, нужные «хозяевам денег». Дополняя Айвора Бенсона, скажу: со времен Адама Смита — так называемая экономическая «наука» — важнейший элемент идеологии капитализма, своим острием она направлена на разложение и уничтожение христианской цивилизации.

Одна из последних моих книг, где я еще более глубоко рассматриваю данный вопрос, — «Русская социологическая мысль на рубеже XIX-XX веков» (издательство «Родная страна», 2015 год). Своим тезисом об отсутствии «объективных» экономических законов я никаких Америк не открываю. Об этом говорили и писали русские мыслители того времени, которые не подпали под гипнотическое действие буржуазной политической экономии Адама Смита и материалистического учения Карла Маркса. Поэтому всем сомневающимся и ищущим предлагаю познакомиться с упомянутой мною книгой «Русская социологическая мысль…», где содержатся очерки о Константине Леонтьеве, Льве Тихомирове, Владимире Соловьеве, Сергее Булгакове, Сергее Шарапове.

В качестве ответа моему оппоненту предлагаю фрагменты из содержащегося в этой книге очерка «Владимир Соловьев о нравственности и экономике (по страницам работы "Оправдание добра")».

***

Одной из причин тех антагонизмов, которые возникали и возникают в сфере экономических отношений, по мнению Соловьева, является то, что так называемая «экономическая наука» изгнала всяческую нравственность из своих рассуждений и построений. Там нет места понятиям добра и зла:

 «Самый факт экономических бедствий есть свидетельство, что экономические отношения не связаны как должно с началом добра, не организованы нравственно. Целая мнимонаучная школа экономических анархистов-консерваторов прямо отрицала и еще отрицает, хотя без прежней самоуверенности, всякие этические начала и всякую организацию в области хозяйственных отношений, и ее господство немало способствовало возникновению анархизма революционного».

Соловьев был одним из немногих мыслителей, которые не подпали под гипнотическое действие западной экономической «науки», нежданно-негаданно свалившейся на голову русского человека. Также настороженно и к этой неведомой русскому человеку «науке» отнеслись Ф.М. Достоевский, С.Ф. Шарапов, К.Н. Леонтьев, Л.А. Тихомиров, Г.В. Бутми, А.Д. Нечволодов, В.А. Кокорев и некоторые другие писатели, предприниматели, философы. Но таких людей среди русской элиты было меньшинство. Российская интеллигенция в своей массе заглотнула заброшенный с Запада, где уже давно царил дух «экономического материализма», блестящий крючок экономической «науки». Про Соловьева даже можно сказать, что его отношение к экономической «науке» было не просто настороженным, а однозначно отрицательным. И он обосновал такое свое отношение.

Экономическая «наука» — источник нигилизма и анархизма.

Законы нравственности универсальны, они проявляют себя в разных областях человеческой жизни. Экономика — лишь одна из них.

***

У капиталистов даже имеется «алиби», которое объясняет, почему они обходятся без моральных норм. Они ссылаются на своего «классика» Адама Смита с его знаменитой работой «Исследование о природе и причинах богатства народов» (1776). Между прочим, Адам Смит достаточно долго преподавал нравственную философию и написал книгу «Теория нравственных чувств» (1759), которую считал главным делом своей жизни. Но, парадоксально, все знают книгу о природе богатства, а книгу о нравственных чувствах — только узкие специалисты.

Есть сильное подозрение, что книгу о природе богатства шотландский философ писал по заказу, многие ее положения не только не совпадали с идеями «Теории нравственных чувств», но и противоречили им. В книге о природе богатства фигурирует «невидимая рука рынка». Адам Смит формулирует постулат, который уже повторяют представители «экономической науки» на протяжении почти двух с половиной веков. Идея проста: отдельная личность, стремясь к собственной выгоде, независимо от ее воли и сознания, направляется к достижению экономической выгоды и пользы для всего общества. Каждый производитель преследует собственную выгоду, но путь к ней лежит через удовлетворение чьей-либо потребности. Совокупность производителей, как будто движимая «невидимой рукой», активно, эффективно и добровольно реализует интересы всего общества, причем часто даже не думая об этом, а преследуя лишь собственный интерес.

После выхода в свет «Исследования о природе и причинах богатства народов» знаменитый шотландец прожил еще 14 лет. Некоторые биографы и исследователи творчества Адама Смита утверждают, что он испытывал душевный дискомфорт от указанной книги. Пытался оправдываться и комментировать свой тезис о «невидимой руке». Мол, под «невидимой рукой» следует понимать руку Бога, которая помогает человеку и обществу в созидании и распределении материальных благ. Но чтобы эта «рука» помогала, люди должны находиться в рамках определенных нравственных норм. В противном случае «рука» перестает работать на благо общества. Но это все, как говорится, осталось за кадром.

В представлении многих поколений, штудировавших книгу Адама Смита, «невидимая рука рынка» — некий автомат, действующий независимо от воли, чувств и целей отдельных участников экономической деятельности. Именно с подачи великого шотландца общепринятым и очевидным стало утверждение, что экономика — зона человеческой жизни, свободная от нравственных норм. Экономика — особенная зона общества, где действуют «железные законы» — такие же, как закон тяготения или закон Архимеда. Дело дошло даже до того, что уже в следующем, XIX веке целый ряд «профессиональных» экономистов стал утверждать, что экономическая наука не входит в состав так называемых «гуманитарных наук», она ближе к наукам естественным. Особенно это безумие стало массовым после того, как Карл Маркс выпустил свой толстенный «Капитал», который, как показалось многим его адептам, окончательно поставил экономику на «научную основу».

***

Но Соловьев, судя по всему, полагает, что при всей ответственности Карла Маркса за совращение людей в духе экономического материализма все-таки более виновен в этом Адам Смит. Тем более что Карл Маркс и не скрывал, что заимствовал идеи шотландца в своем «Капитале». В одной из авторских сносок книги Соловьева «Оправдание добра» мы читаем: «Признание материального богатства целью экономической деятельности может быть названо первородным грехом политической экономии, так как в этом виновен еще Адам Смит».

Сегодня, в XXI веке, духовные и интеллектуальные последователи Адама Смита и Карла Маркса продвинулись еще дальше в попытках представить экономику в качестве «точной», «естественной» науки. Для этого они активно занимаются внедрением математики в экономику. Начинает действовать магия числа. Обилие цифр, графиков и таблиц создает у непосвященных ощущение, что здесь все точно как в физике или механике. Впрочем, вся эта перегруженная математикой экономика преследует цель сформировать новый тип человека — homo economicus (человек экономический). Современная экономическая наука похожа на каббалу. В идеале homo economicus — живой робот, реагирующий на несколько управляющих сигналов. Эти сигналы апеллируют к таким чувствам homo economicus, как алчность, страх, удовольствия. Это субъект, полностью очищенный от таких «предрассудков», как совесть и нравственность.

Валентин Катасонов, профессор кафедры международных финансов МГИМО, д.э.н.